Рубашка

19.02.2015., №7

Воспоминания моего детства тесно связаны с бабушкиным сундуком. 

Аккуратный, вместительный, ловко сработанный из карпатского бука кем-то из украинских мастеров, он прочно занял свое постоянное место в углу маленькой кухоньки, когда волею судьбы бабушка, Полина Петровна Безроднова, и ее муж, Михаил Егорович Соколов, оказались в незнакомом им Лебяжье и осели здесь.

 Сундук заменял шифоньер. В нем было маленькое отделение для документов и прочей мелочи, а остальное место занимала одежда бабушки и деда. А еще два свертка: по старому русскому обычаю завернутые в белую холстину, так называемое смёртное, чтобы, когда подойдет пора попрощаться с этим светом, родственникам было во что обрядить покойных. Все это я видела не раз, когда бабушка время от времени отмыкала замочек и выкладывала вещи для проветривания. Мы с братом с интересом наблюдали за всем этим и активно помогали, за что получали от нее хранившиеся здесь же конфеты. Последнее, что бабушка доставала из сундука, была аккуратно свернутая старинная турецкая шаль. И я тоже знала, что было завернуто в ней. Она бережно разворачивала сверток и доставала из него белую шелковую мужскую рубашку с защипами на груди и рядом блестящих перламутровых пуговок. Это была рубашка отца моего двоюродного брата и моего дяди, не вернувшегося с фронта. Помню, что там была еще похоронка на пожелтевшем от времени листке, сообщавшая, что старший сержант артиллерии Александр Иванович Безроднов пал смертью храбрых при защите Москвы. Было и несколько фронтовых треугольников от него, написанных карандашом. Но куда они потом делись – не знаю. Бабушка расстилала рубашку на коленях, гладила ее морщинистыми руками, что-то шептала сквозь слезы, а потом прижимала её к лицу, целовала, нюхала и неизменно говорила: «Сыночком, Санечкой, пахнет». Мне же казалось, что рубашка пахла только нафталином, которым были пересыпаны вещи в сундуке. И лишь много лет спустя, когда меня саму коснулось страшное горе, я поняла, что ни время, ни другие обстоятельства не в силах выветрить из материнской памяти родной запах утерянного ребенка. Бабушка (а это мамина мама) много рассказывала об истории их семьи. Ее прапрадед был участником пугачевского восстания и, когда оно было подавлено, бежал вместе с братьями на Урал на Демидовские заводы. Беглых там брали без разбора. И так получилось, что по мужской линии Козловы связали свою жизнь с добычей руды и производством железа. Мой прадед, Петр Герасимович Козлов, почти 20 лет простоял у доменной печи. Не изменил семейной традиции и мой дядя Саша. После окончания ФЗО, где выучился на литейщика, а моя мама освоила там профессию формовщицы, они вместе с другими ребятами-комсомольцами участвовали в строительстве Магнитогорского металлургического комбината. Александр работал там какое-то время. Потом вернулся в Белорецк на родной для их семьи металлургический завод. Бабушка и мама рассказывали, что дядя Саша был живчиком, ни одно мероприятие не проходило без его участия. Играл на гитаре и мандолине, но больше всего любил плясать. Бабушка вспоминала, что у них на заводе никто не мог переплясать его в цыганочке с выходом, русской или чечетке. Эту шелковую рубашку получил он в качестве приза на одном из смотров художественной самодеятельности. Очень гордился этим и берег ее. На фронт Александр ушел в сорок первом, в самом начале войны, оставив на руках бабушки крохотного сына (жена скоропостижно скончалась). Бабушка воспитала внука, он называл ее мамой. И первая запись в его трудовой книжке была сделана именно на Белорецком заводе, где начинал трудовую деятельность отец. Прошли годы. Когда я вступала в комсомол и для такого торжественного случая понадобилась белая блузка, бабушка достала из сундука ту самую рубашку, и знакомая портниха перешила ее на меня. Я любила ее и берегла, но прослужила блузка недолго – шелк от времени начал расползаться. О той белой мужской рубашке напоминает только семейная фотография, сделанная перед войной в Ленинграде, где дядя Саша в ней – нарядный и красивый. А его мы помним всегда. Мама моя, Валентина Ивановна Скубакова, тоже была мобилизована в 1944 году, домой вернулась в 1946-м. Награждена медалью за победу над Германией.

Л. ЖОРНОВА.

п. Лебяжье.